Партнерство частных интересов

Наверняка вы слышали о государственно-частном партнерстве. Теоретически, это способ привлечь частные инвестиции на благо общества. Однако на практике все обстоит иначе. Это не наши слова, так говорят аудиторы Счетной палаты, которые проверили два из трех государственно-частных партнерства, заключенных примэрией Кишинева. Более того, эксперты добавляют, что это не более чем схема, благодаря которой муниципалитет передает частным партнерам собственность стоимостью в миллионы.

Мы проанализировали эти партнерские отношения, исходя из выводов Счетной палаты, и покажем вам в новом расследовании CU SENS, кто на самом деле настоящие выгодополучатели. 

Центр Кишинева. Улица Константина Стамати. На этом государственном земельном участке площадью 1,3 гектара действует элитный частный лицей — Da Vinci. По существу, этот миллионный бизнес — государственно-частное партнерство, оформленное в 2017 году. Лицей был открыт на базе каркаса школы, которую закрыли в 2012 году. В свою очередь, частный партнер обязался инвестировать значительные суммы в ремонт, и через 50 лет вернуть примэрии Кишинева действующую школу.

Частный партнер в обмен на выгоду, которую он получит от бизнеса, обязался отремонтировать и этот государственный детский сад в другом микрорайоне столицы, вложив в ремонт более 20 миллионов леев.

До этого момента пока все хорошо и красиво. Вот только спустя почти четыре года после подписания этого партнерства Счетная палата в результате аудита обнаружила ряд нарушений, которые создают предпосылки для того, чтобы государственная школа вместе с землей вокруг попала в частные руки. Уже тогда стали проявляться первые признаки. Например, к этому моменту эти две пристройки к школе, построенные в рамках государственно-частного партнерства, уже были внесены в кадастр как принадлежащие частному инвестору.

СЕРДЖИУ ШТИРБУ, начальник отдела Счетной палаты: Мы обнаружили, что на общественном участке, на котором нельзя зарегистрировать частную собственность, два здания впоследствии были все же зарегистрированы как собственность частного партнера. Почему? А все из-за того, что договорные условия не были четко прописаны или потому что реализация этого государственно-частного партнерства не контролировалась должным образом. Вы, как владелец здания, уже ограничили права муниципалитета на использование земли рядом с этим зданием.

Точнее, аудиторы Счетной палаты установили, что в тексте контракта, составленного госорганом, был пропущен пункт, где черным по белому написано, что: в случае строительства, сделанного за счет инвестиций в свою пользу, право собственности будет зарегистрировано в пользу частного партнера. Иными словами, все, что было построено на излишки денег из кармана частного инвестора, переходит в его собственность. Мы отправились в лицей Da Vinci, чтобы узнать подробности. Мы пообщались с Валериу Гузун, представителем частного инвестора.

ВАЛЕРИУ ГУЗУН, основатель лицея Da Vinci: Когда мы заключали контракт, я задал комиссии вопрос: «Что будет, если мы инвестируем больше?» Тогда публичному партнеру сказали, что «остаток, все что будет инвестировано сверх, это будет вашим». И как мы это назовем? Назовем «инвестициями в собственных интересах». Они так и были названы в контракте. Так что, ничего не было нарушено. Раз мы его построили — оно наше.

Кадастровый департамент Агентства государственных услуг — учреждение, ответственное за регистрацию прав собственности на землю и здания. Как сообщает глава департамента Анжела Матков, регистрация зданий, принадлежащих частному партнеру, проводилась строго на основании договора.

АНЖЕЛА МАТКОВ, начальник Департамента кадастра Агентства госуслуг: Но это договор государственно-частного партнерства, который также включает некоторые правила, которые уже относятся к фактическому объекту. И там очень четко указано, что происходит с собственностью, построенной на земле, находящейся в концессии.

Получается, что муниципальные власти заключили плохой контракт. Таков вывод Татьяны Саввы, эксперта в области противодействия коррупции и надлежащего управления.  

ТАТЬЯНА САВВА, директор программ Expert-Grup: В их договоре государственно-частного партнерства частному партнеру разрешено делать абсолютно все, что он может придумать для максимизации своей прибыли. Это несправедливый контракт, неаргументированный, контракт с плохими намерениями. Здания в Кишиневе не стоят очень дорого. Участки, на которых они расположены, стоят дороже всего. Земля самая дорогая. Земля в рамках обязательств по этому государственно-частному партнерству может быть приватизирована как прилегающие участки по номинальной цене в 1,6 млн леев за гектар. У нас там 1,3–1,6 га. Всего государство получит около 2,08 млн леев.

С другой стороны, руководитель Кадастра говорит, что по закону земля не подлежит приватизации, потому что на ней еще есть общественные здания.

АНЖЕЛА МАТКОВ, начальник Департамента кадастра Агентства госуслуг: Здесь, я считаю, слишком много эмоций, и эти эмоции связаны с недоверием общества к публичным властям. Это закон № 29 от 2018 года, в котором упоминается, что строения, которые выполняют роль образовательных учреждений, и земли, относящиеся к этим зданиям, относятся к публичной собственности. Это значит, что они неотчуждаемы, их нельзя отдавать в залог, их нельзя отчуждать ни в каком виде. 

ВАЛЕРИУ ГУЗУН, основатель лицея Da Vinci: В настоящее время владелец полученной нами школы — примэрия. Школа хорошо отремонтирована, принадлежит примэрии. Земля принадлежит примэрии, детский сад принадлежит примэрии. Итак, мы полностью выполнили взятые на себя обязательства и выполнили их намного раньше времени.

Однако это дело привлекло внимание следователей Национального антикоррупционного центра (НАЦ) после того, как Главное управление образования, ответственное за мониторинг этого государственно-частного партнерства, подало жалобу.

АНДРЕЙ ПЭВЭЛОЙ, замначальника Управления образования, молодежи и спорта: В ходе проверки Счетной палаты нас уведомили, в том числе о появлении новых зданий на территории бывшей Школы № 85. Насколько эти здания легальны или нет, мы не могли выяснить, обратившись в Главное управление примэрии или в любую другую структуру примэрии мун. Кишинева. Поэтому, для прояснения ситуации, о которой сообщила Счетная палата, мы решили обратиться с запросом в Национальный антикоррупционный центр. 

Запрос в НАЦ, который расследует случай в административном порядке, был отправлен в феврале. Счетная палата также направила результаты проверки в Генеральную прокуратуру, которая проинформировала нас, что «проверяет, реализацию, организацию и контроль за этим государственно-частным партнерством».

В то же время, согласно аудиторам Счетной палаты, в результате этого государственно-частного партнерства публичные органы проиграли от партнерства сразу же как подписали контракт.

СЕРДЖИУ ШТИРБУ, начальник отдела Счетной палаты: На данный момент частный партнер использует школу в полной мере. Он получает выгоду от управления этой школой. Через 50 лет госпартнер, муниципалитет, получит уже бывшее в употреблении здание, независимо от того, сколько инвестиций было сделано за эти 50 лет.

После подписания контракта в 2017 году сюда в рекордные сроки было инвестировано 140 миллионов леев, а в 2018 году вновь созданное частное учреждение начало свою деятельность. В первый год открытия здесь обучалось 219 студентов, которые платили 4500 евро за обучение. Таким образом, лицей получит с оплаты за обучение почти один миллион евро. Через два года количество студентов увеличилось в два с половиной раза. Выросла и плата за обучение, которая составляет 4800 евро — для учащихся начальных классов и 5200 евро — для учеников средних и лицейских классов.

СЕРДЖИУ ШТИРБУ, начальник отдела Счетной палаты: Мы констатируем, что через какое-то время, 15–20 лет, частный партнер полностью окупит свои вложения, а оставшиеся 30 лет будет практически бесплатно пользоваться этим муниципальным имуществом.

Более того, аудиторы обнаружили, что не все деньги, полученные от оплаты за обучение в 2018 и 2019 годах, были задекларированы как доход. Речь идет о почти 31 млн леев — сумме, эквивалентной гонорарам более 300 учеников.

СЕРДЖИУ ШТИРБУ, начальник отдела Счетной палаты: В финансовом отчете одна сумма, а в декларации о доходах он указал меньший доход. Разница в 2018 году составляет 10 млн, а в 2019 году — 20 миллионов. Я обнаружил риск. На мой взгляд, налоговые органы должны проверить этот аспект.

После публикации отчета Счетной палаты налоговая инспекция сообщила нам в официальном ответе, что до 26 сентября планирует провести проверки.

ЕФРОСИНЬЯ ГУЗУН, директор лицея Da Vinci: Вот и думаю, а где у нас 20 миллионов? Налоговая пришла бы уже давным-давно и съела бы вместе с тапочками.

Фактически, Ефросинья Гузун — директор лицея, а ее муж Валериу Гузун — единственный учредитель в Guzun V. E., в компании, которая фигурирует в документах как учредитель частного лицея Da Vinci.

В рамках государственно-частного партнерства семья Гузун инвестировала в общей сложности 163 млн леев, однако не ясно, откуда деньги. По крайней мере, на это указывает Счетная палата, которая в аудиторском отчете отметила, что частный партнер не продемонстрировал, что у него достаточно ресурсов для инвестиций.

Репортер: Откуда деньги на инвестиции? 

ЕФРОСИНЬЯ ГУЗУН, директор лицея Da Vinci: Вот вы нас спрашиваете, а что мы должны ответить? Тогда был конкурс…

ВАЛЕРИУ ГУЗУН, основатель лицея Da Vinci: Нет, Ефросинья! Неправильно!

ЕФРОСИНЬЯ ГУЗУН, директор лицея Da Vinci: Вот, я тоже не понимаю. Помню, что мы пошли, взяли документы, пришли, встретились.

ВАЛЕРИУ ГУЗУН, основатель лицея Da Vinci: Ресурсы взяты в долг. Это… В общем, у нас есть… Есть контракты о заимствовании.

Репортер: Взяли кредиты, откуда, что взяли?

ЕФРОСИНЬЯ ГУЗУН, директор лицея Da Vinci: Нет, мы не брали кредиты. Мельница профинансировала. Это нам очень помогло. Потом взяли в долг у физических лиц. Имеем… и сейчас есть тетрадки…

ВАЛЕРИУ ГУЗУН, основатель лицея Da Vinci: Мне кажется, мельница участвовала с более чем 10 миллионами. Более чем с 10 млн участвовала в этом строительстве.

Мельница, о которой говорит Валериу Гузун, — бизнес его родителей. Мельница фактически входит в ассоциацию, состоящую из трех компаний, аффилированных с семьей, которая выиграла это государственно-частное партнерство.

Мельница действует в селе Магдачешты. Это одно из самых давних предприятий семьи Гузун. Была основана в 1990-х годах. Экс-президент Игорь Додон во время рабочего визита назвал мельницу «визитной карточкой села». Мы решили посетить мельницу, чтобы узнать, какова доля родителей от 163 млн леев, которые были вложены в партнерство с примэрией Кишинева.

ИОН ГУЗУН, совладелец GȚ „Moara lui Ion Guzun”: Сын наш Валериу, одолжил и мы дали без какой-либо цели. «Бескорыстно», как говорят по-русски. «Бескорыстно». Практически 90% … 

Репортер: Насколько велик был вклад мельницы Иона Гузуна?

ИОН ГУЗУН, совладелец GȚ „Moara lui Ion Guzun”: Много. Много, очень много.

Репортер: Скажите, сколько.

ИОН ГУЗУН, совладелец GȚ „Moara lui Ion Guzun”: Я не знаю, деньги были у моей жены. Я работал.

ВЕРА ГУЗУН, администратор GȚ „Moara lui Ion Guzun”: Да как я буду помнить, если там вложили и работали? А сколько стоят 200 дверей?

ИОН ГУЗУН, совладелец GȚ „Moara lui Ion Guzun”: Да вас как журналиста интересует, а где я взял еще 10 леев? А эти откуда взял? Эй, иди и поспрашивай и покопайся.

Помимо денег, предложенных их сыну на реконструкцию школы, Вера Гузун в 2013 году одолжила судье Верховного суда Иону Гузуну 120 тысяч евро — деньги, которые он потратил на строительство дома. Судья попал в поле зрения общественности после того, как вместе с двумя другими коллегами освободил из-под ареста криминального авторитета Иона Друцэ, также известного как «Ваня Писатель», без мотивировки решения, за что получил дисциплинарное предупреждение.

ИОН ГУЗУН, совладелец GȚ „Moara lui Ion Guzun”: Ион Гузун для нас никто. Просто был нанашем нашего сына. И есть. Но мы не родственники. Но знаете, почему я одолжил деньги? Тогда, в 1990–98 годах, когда Валериу женился, не секрет, что вся экономика была разделена на сферы влияния. Между бандитами. И нас охраняли. Ни для кого не секрет, что я вам рассказываю. Нас охраняли бандиты. Да, и бандиты были на свадьбе. А когда бандиты увидели, какие гости у Валериу на свадьбе и кто мы… И до свадьбы мы были вынуждены много отдавать. Не скажу вам сколько, но много отдавали. А после свадьбы я сказал, что «все, ребята, хватит».

В 1999 году Валериу Гузун, когда ему был 21 год, был задержан в Международном аэропорту Кишинева при попытке покинуть страну с 23 400 долларами США, которые были упрятаны в повязках на ногах. За это он был приговорен к четырем годам лишения свободы условно за контрабанду в особо крупных размерах.

Но вернемся к примэрии Кишинева. Мы поговорили с несколькими членами комиссии, которые участвовали в обсуждении контракта, чтобы узнать, кто продвигал это государственно-частное партнерство. Вот что нам рассказали некоторые из них.

ИЛИАН КАШУ, муниципальный советник от «Нашей Партии» (2015–2019): Я знаю, что Лутенко был адвокатом № 1. Этакий «крестный отец» этого проекта. Он был ведущим юристом как в Совете, так и в комиссии. Там в комиссии, на мой взгляд, все было устроено, шито белыми нитками.

ВИКТОР ЛУТЕНКО, муниципальный советник от Европейской народной партии Молдовы (2015–2018): С моей точки зрения, я сделал все, что мог. Но если кто-то приписывает мне определенные интересы, пожалуйста, расскажите мне, о каких интересах идет речь, чтобы я мог ответить на конкретные вопросы.

ВЛАДИМИР ЕРМИЧОЙ, замначальника Главного управления экономики: Там были другие интересы, нужно было быстро принять. — Вы можете подробнее рассказать? — Нет, конечно, нет.

Мы также попытались выяснить, кто из примэрии отвечал за мониторинг этого контракта, но стали свидетелями «пинг-понга ответственности». Мы начали с бывшего генерального примара Дорина Киртоакэ, который подписал контракт и получил задание обеспечить «контроль над реализацией проекта государственно-частного партнерства».

ДОРИН КИРТОАКЭ, экс-примар муниципия Кишинева: Это партнерство приводили всем в пример. Насколько я помню, была эйфория. Мол, смотрите, насколько проект успешный. Но на тот момент не было проектов государственно-частного партнерства, ну, один, два, три. Поэтому и не было возможным специально для этого создавать управление. Тогда, когда в каждом решении фигурирует примар, автоматом через подразделения, которые он имеет в подчинении, в конце концов дело доходит до Управления образования. Мы понимаем, что так было бы логично. И логично, что мониторинг должен был обеспечить Управление образования. А по-другому никак.. 

Татьяна Твердохлеб возглавляла Управление образования, когда шли переговоры о государственно-частном партнерстве.

ТАТЬЯНА ТВЕРДОХЛЕБ, начальник Управления образования, молодежи и спорта (2006–2016): Это не относилось к нашей сфере.

Репортер: А кто тогда смотрел, как выполняется контракт?

ТАТЬЯНА ТВЕРДОХЛЕБ, начальник Управления образования, молодежи и спорта (2006–2016): Примэрия Кишинева. Мы не ходили смотреть на здание или что-либо другое, потому что она была отдана тому, кто выиграл, тому кто был…не владельцем, а победителем всего конкурса.

АНДРЕЙ ТИМУШ, глава отдела примэрии Кишинева: Главным управлением, непосредственно ответственным за реализацию этих проектов, было Главное управление образования, молодежи и спорта.

АНДРЕЙ ПЭВЭЛОЙ, замначальника Управления образования, молодежи и спорта: Экономический агент не подчиняется Управлению образования, он подчиняется госпартнеру, а в данном случае госпартнер — примэрия Кишинева.

***

Также в Кишиневе, на улице Алба Юлия, примерно на 2 гектарах госземли расположены три современных футбольных поля, одно — многофункциональное и беговая дорожка. Участок расположен на территории муниципального лицея-интерната спортивного профиля микрорайона Буюканы. И они были обустроены в рамках подписанного в 2018 году государственно-частного партнерства.

Компания PRO SOCCER GROUP, вложившая сюда 14,5 млн леев, была основана несколькими известными людьми в мире молдавского спорта, в том числе бывшим футболистом Раду Ребежа, которому принадлежит 34% акций. 

В 2015 году, за год до того, как вопрос о государственно-частном партнерстве был включен в повестку дня муниципального совета, Ребежа был советником по вопросам молодежи и спорта тогдашнего премьер-министра Кирилла Габурича. Он вернулся в правительство два с половиной года спустя, в начале 2018 года, в качестве госсекретаря в Министерстве образования, которым в то время руководила член ДПМ Моника Бабук. За месяц до этого назначения городской совет положительно проголосовал за договор о государственно-частном партнерстве с компанией, где соучредитель — Ребежа. А в конце 2019 года он становится депутатом по списку Демократической партии Молдовы.

Так, в результате государственно-частного партнерства с лета 2019 года на территории Муниципального лицея-интерната со спортивным профилем действует Футбольная академия «Раду Ребежа», в которой тренируются дети от 5 до 15 лет. За три тренировки в неделю родители платят ежемесячную плату в размере 700 леев.

Партнерство закончится только через 49 лет, то есть в 2067 году. В течение всего этого времени спортивными площадками могут пользоваться ученики спортивного лицея. Однако этого не произошло, говорит нам директриса лицея.

МАРИЯ ГАБУЖА, и.о. директора муниципального лицея со спортивным уклоном: Идея заключалась в том, что на данных площадках занятия проводим мы, а Академия — в свободное от занятий время. Сейчас, чуточку изменились, скажем так, обстоятельства, ситуация, да? И у нас на время всех занятий нет доступа к этим площадкам.

Более того, условия сотрудничества между частным инвестором и лицеем изначально должны были быть оговорены в соглашении. Письменное соглашение было достигнуто, как это предусмотрено в контракте только после того, как Счетная палата провела проверку. Произошло это в марте 2021 года, через полтора года после открытия площадок.

ВИКТОРИЯ СТРЕКИ, администратор Pro Soccer Grup SRL: Соглашение изначально не было подписано по нескольким причинам, не зависящим от нас. Не из-за какого-то намерения. К тому времени началось похолодание. Тогда уже не всем детям нужны были площадки. А весной пандемия коронавируса перевернула планы у всего мира с ног на голову.

Как и отношения Раду Ребежа с политикой…

ВИКТОРИЯ СТРЕКИ, администратор Pro Soccer Grup SRL: К моменту подписания контракта, да, к моменту вступления в силу государственно-частного партнерства, г-н Раду уже был назначен госсекретарем. И вот к этому моменту, пока контракт не был подписан, чтобы не было конфликта интересов, он ушел с поста администратора. Как-то так все и произошло, и с тех пор я работаю администратором.

Хотя Раду Ребежа и был в Академии на момент нашей видеосъемки, он отказался разговаривать с нами на камеру. 

Академия футбола Radu Rebeja и лицей Da Vinci — результат двух последних государственно-частных партнерств из трех, когда-либо заключенных примэрией Кишинева. Первое такое партнерство было подписано в конце 2015 года с целью организации работы платных парковок и управление ими — тема, получившая широкую огласку в последние годы. Через полтора года после заключения контракта несколько чиновников примэрии были задержаны сотрудниками НАЦ и антикоррупционной прокуратурой. Их заподозрили в фальсификации аукциона и превышении служебных полномочий. Среди арестованных был заместитель примара Нистор Грозаву.

Такое же партнерство стоило кресла тогдашнему примару Кишинева Дорину Киртоакэ, которого прокуратура обвиняет в пассивной коррупции и торговле влиянием в пользу иностранной компании, выигравшей тендер.

СЕРДЖИУ ШТИРБУ, начальник отдела Счетной палаты: Государственно-частное партнерство — новая форма сотрудничества, мало кто его реализовал. Как намерение, это правильное намерение — максимально эффективно управлять наследием. Но нужно рассчитать, что в итоге можно получить. 

ТАТЬЯНА САВВА, директор программ Expert-Grup: Государственно-частное партнерство имеет смысл для каждой конкретной ситуации, когда госорган осознает, что у него нет денег для развития услуги или развития инфраструктуры. 99,9% наших государственно-частных партнерств в стране — это схемы за спиной госвласти.

Это видео было снято при финансовой поддержке Европейского Союза. Его содержание — исключительная ответственность медиа-проекта Cu Sens и не обязательно отражает точку зрения Европейского Союза.