Так называемые экстремисты

В приднестровском регионе любое проявление свободы слова квалифицируется как экстремизм.

ЛАРИСА КАЛИК, писательница: В начале марта, 3-го числа, насколько я знаю сейчас, на меня завели уголовное дело, но я узнала об этом только в начале июня. Нам звонили из милиции. Под какими-то странными предлогами хотели увидиться с моей мамой. После этого, я знаю, начались допросы людей, которые помогали в презентации книги. Пришли в школу, в которой я училась четыре года назад. Они допрашивали одного из солдат, который давал мне интервью. Я не могу сказать, где я нахожусь сейчас, потому что хочу чувствовать себя в безопасности.

Мотив: книга молодой писательницы содержат экстремистские призывы. Фактически в книге собраны анонимные свидетельства 12 молодых людей, служивших в армии левобережья Днестра.

ЛАРИСА КАЛИК, писательница: Все прекрасно знают о коррупции, об очень плохих санитарных условиях. Всем это очевидно, но никто не смотрит на это сквозь призму какой-то проблемы. Наши местные телеканалы: TCB, «Первый Приднестровский» создают иллюзорную картинку, что у нас все хорошо, все замечательно и что в армии солдаты — самые счастливые люди. К сожалению, это не так.

С тех пор Ларису и ее родственников постоянно преследует тираспольский режим. Молодой писательнице грозит от 3 до 5 лет тюрьмы.

ПАВЕЛ КАЗАКУ, юрист Ассоциации Promo-LEX: Уголовные дела могут быть возбуждены, но они не могут быть завершены логическим решением, потому что Республика Молдова не контролирует эту территорию. Есть много дел, особенно сейчас, во время пандемии, которые касаются свободы выражения мнения. Людей либо задерживали, либо арестовывали на том основании, что они критиковали тираспольский режим.

В отношении пенсионера из Тирасполя также возбуждено уголовное дело. Он якобы оскорбил Вадима Красносельского в разговоре с директором тираспольской школы №9.

МИХАИЛ ЕРМУРАКИ, пенсионер, г. Тирасполь: А над ее головой висит портрет марионетки Красносельского. Я говорю: «О, ничего себе, Тамара Дмитриевна, вы под портретом марионетки сидите». «Как вы так, это мой президент. Я за него свой голос отдавала». «Вы можете отдавать за кого хотите. Я сомневаюсь, что у вас единственный паспорт в кармане». У меня он один, гражданина Республики Молдова, и больше нет.

Он также сказал, что роль российских войск не миротворческая, а оккупационная.

МИХАИЛ ЕРМУРАКИ, пенсионер, г. Тирасполь: Не хочу становиться гражданином так называемой «ПМР». Меня, например, пенсии лишили за это. Мне оформляют пенсию, прихожу я в кассу при Собесе. Протягиваю свой булетин (внутренний молдавский паспорт), чтобы мне выдали пенсию, а мне кассирша говорит: «У нас иностранцы пенсию получают?». И все, не стали давать пенсию.

Точно также оппозиционный политик обвиняется в экстремизме.

АЛЕКСАНДР САМОНИЙ, депутат Тираспольского горсовета: Мне инкриминируют экстремизм, что я якобы в Facebook с какого-то аккаунта публиковал какие-то данные. Я даже не знаю, о каком посте идет речь. Там написано, что с 2018 по 2020 годы я якобы с другого анонимного аккаунта публиковал материалы, которые могу сподвигнуть граждан республики к каким-то действиям, поэтому эти материалы считаются экстремисткого характера. Более того, были материалы о главе Приднестровья Вадиме Красносельском, которые якобы были оскорбительного характера.

Сейчас политик находится в бегах, а его родственников преследуют.

АЛЕКСАНДР САМОНИЙ, депутат Тираспольского горсовета: Они пошли к моим дальним родственникам. Обыскивали. Я понял, что мне грозит опасность на территории Приднестровья. Доказать я врядли что-то смогу. Примеры есть. Они действуют не по закону, а по указке сверху. Поэтому я принял решение, что лучше я буду бороться за свои права в безопасном месте, чем быть заключенным под стражу.

ПАВЕЛ КАЗАКУ, юрист Ассоциации Promo-LEX: К сожалению, они дойдут до Европейского суда. Я говорю «с сожалением», потому что дела доходят до Европейского суда тогда, когда у вас нет эффективных средств правовой защиты на национальном уровне.

И до тех пор, пока Российская Федерация отказывается от своей компетенции, пока те, кто находится в Тирасполе не могут ничего другого, как нарушать права, а те, кто в Кишиневе, к сожалению, не могут сделать больше, чем открыть уголовные дела, до этих пор тем, кто остается в регионе, не остается ничего другого, как обращаться в международные организации.